“У меня был обратный билет, но я понял, что сейчас не вернусь”. Монолог белорусского фотографа, выигравшего фотоконкурс EU NEIGHBOURS east

Zerkalo.io взяли интервью у Паши Кричко за несколько недель до того, как стало известно, что он стал победителем европейского фотоконкурса “Семейные связи” от Беларуси. Паша рассказал о превращении инженера в документалиста через съемку свадеб и волонтерство, о месте фотографа в военно-политическом кризисе в Восточной Европе и законах, которым подчиняются жизни белорусов после 2020-го — такие, как у героев его работ и него самого. 

Из строителя в свадебные фотографы

— Вообще я строитель (улыбается). Инженер по образованию, закончил магистратуру и работал по специальности. А фотография была моим студенческим хобби — я снимал для себя на цифровую камеру и среднеформатную пленочную.

Новой работой она стала почти случайно: я волею судеб помог снять несколько свадеб и… Для меня этот опыт оказался даже не про деньги, а про сравнение с сидячей офисной работой. Решил, что хочу попробовать все поменять и рискнул: ушел из строительной профессии в никуда. То есть, снимать свадьбы.

Это был конец 2013 года, а уже в 2014-м я каким-то образом стал лучшим свадебным фотографом Беларуси (на одноименном конкурсе от сообщества видеографов; соцсети организации не обновляются с декабря 2019-го  — Прим. ред). То есть, еще даже толком не работая. Так и повелось в следующие годы: в основном снимал свадьбы, временами даже вновь пересекался со строительством по фрилансу.

А потом… Потом как у всех: случился 2020-й.

Из свадебного фотографа в волонтеры

— Я не занимался документальной фотографией до 2020-го и не могу сказать, что она стала моей работой в тот год. Это было обычное желание помогать общему делу, фиксировать происходящее в Беларуси со старта избирательной кампании. Поэтому я записался волонтером в штаб Виктора Бабарико и снимал все, что происходило с ним во время поездок и встреч.

После ареста Виктора Дмитриевича снимал объединенный штаб [трех кандидатов: Виктора Бабарико, Светланы Тихановской и Валерия Цепкало]. В этот период получилось сделать фотографию, ставшую очень известной. При этом нельзя сказать, что она была более важной, чем любые другие мои фото того года. Все важны, это фиксация нашей истории. Просто эта разлетелась.

А после очередных арестов и выезда из Беларуси части представительниц и представителей объединенного штаба — просто продолжал снимать.

Протесты, суды… Обычно везло и обходилось без задержаний. Со мной это в итоге случилось дважды: 11 октября 2020 года (в тот день очередного воскресного “Марша гордости” силовики задержали несколько десятков журналистов и фотографов. — Прим. ред.) и 6 июля 2021 года — тогда Бабарико оглашали приговор. “Сутки” не сидел, отделался арестом техники при первом задержании и подписью в бумажке про “последствия экстремизма” во время последнего (задержанных на протестах иногда просили подписать документы, в которых они подтверждали, что ознакомлены с возможной ответственностью за дальнейшее участие в массовых акциях. — Прим. ред.).

Такая жизнь продолжалось примерно год. А в августе 2021 года возник вариант с краткой поездкой в Польшу: я воспринял это как возможность выдохнуть и перезагрузиться, посмотреть на все со стороны, пообщаться с европейскими фотографами. Получил разрешение и спокойно поехал. Пока был там, случился приговор Колесниковой, началась очередная волна “миграционного кризиса” [на границе Беларуси и ЕС], пришли новости сначала о перестрелке айтишника Андрея Зельцера с КГБ-шниками, а потом о задержании написавшего об этом журналиста Геннадия Можейко… 

В 2022 году Паша Кричко выиграл грант на мобильность проекта Европейского Союза для стран Восточного партнерства EU4Culture. В его рамках он посетил крупнейший международный фестиваль фотожурналистики Visa pour L'image во французском Перпиньяне, где имел возможность познакомиться со знаменитыми фотографами и представить портфолио редакторам ведущих мировых медиа, в том числе The New York Times и The Globe and Mail. 

У меня был обратный билет, но я понял, что сейчас не вернусь. Рассудил так: если вернусь — что буду делать? Молчать, ничего не снимать, сидеть тихо и просто ждать, когда все равно придут и за мной? Собственный ответ принял спокойно — понимая, что рефлексия в этом моменте может навредить: я был уверен, что могу быть полезен и здесь.

Из волонтера в фотографы-документалисты

После попадания в Польшу моя работа на первый взгляд была посвящена двум большим темам.

Первая — дом, само понятие и ощущения, которые выехавшие из Беларуси люди вкладывают в это слово. Я такой же, поэтому это очень интересно и важно лично мне. Сразу после переезда в Польшу мне довелось жить на кухонной кушетке у приютившего меня поляка, чуть позже — спать на надувном матрасе у давно эмигрировавшего [после протестов 2010 года] белоруса, потом был один из белорусских шелтеров… Мне хотелось изучить, что чувствуют другие, понимая временность того, что является их домом прямо сейчас.

Nasta Bazar (right) and her wife Dasha (left) in Krakow. Feminist and grassroots activist Nasta left Belarus for Kyiv in 2020 with her family. Photo: Pasha Kritchko

Girl Polina watches as a joint dinner is being prepared at the House of Peace. Photo: Pasha Kritchko

The house of the Belarusian doctor, Valentin, who has been living in Poland since 1994. This house has become a heaven for many Belarusians who have experienced problems long before the events of 2020. Photo: Pasha Kritchko

Twelve-year-old German Schastny on his way to his new school in Bialystok, Poland. German and his father Alexander were forced to leave Belarus in November 2020 and move to Ukraine after the arrest of German’s mother, Irina Schastnaya. Photo: Pasha Kritchko

Famous Belarusian skier Siarhei Dalidovich and his family in their temporary apartment in Warsaw after moving from Belarus. They decided to leave Belarus with the whole family and start a new life in Poland after the Belarus Ski Federation banned one of his daughters from skiing. Photo: Pasha Kritchko

Christina and her husband spend their last moments together at the Kalinouski Regiment’s volunteer fighter recruiting centre in Warsaw, before her husband is sent to war in Ukraine. Photo: Pasha Kritchko

Arseny Sinyak and his father Yevgeny came to the Belarusian house in Warsaw, where the recruiting centre for Kalinouski Regiment volunteer fighters is based. They were involved in a criminal case related to the events of September 13, 2020 in Brest, when protesters took to the streets, started dancing in a circle and were dispersed by water cannon. Photo: Pasha Kritchko

Pasha’s parents – Alexander and Tamara sleeping on a sofa in the kitchen of their small Warsaw rental apartment. They had not seen Pasha for almost a year since he left Belarus for Poland and came to visit for a few days. Photo: Pasha Kritchko

После 2020 года и тех событий, которые произошли в Беларуси, многие белорусы стали как одна большая семья, хотя некоторые были вынуждены уехать из страны. Поэтому я хочу показать через свои фотографии, как люди связаны, как они начинают новую жизнь, а еще как они потеряли прежние связи.

Эта тема не очень широко представлена в новостях, и не так много людей знают о том, что происходит в Беларуси. Большинство людей, скажем, знают больше о России. Поэтому в своих снимках я хотел показать пример, используя истории простых людей, которые отражают все общество и то, что происходит с нами сейчас.

Я думаю, что нахожусь в той же ситуации, что и все белорусы, которые покинули страну и не могут вернуться. Поэтому я и начал этот проект, начал снимать семьи, которые борются за пределами страны.

У второй темы есть дата начала — 24 февраля 2022 года. Война многое смешала: я начал снимать белорусов из Украины, украинцев в Польше, белорусских добровольцев в Украине…

Часть последних отправилась воевать за Украину прямо из Беларуси. У каждого там были в общем-то устроенные жизни, работа — они бросили все и поехали. Кто-то говорил мне: “Это и моя война. Я верю, что помогу Украине победить, а в будущем буду освобождать и Беларусь”. Довольно часто слышал и такое: “Я там один. Сижу и тупо жду, когда за мной придет непонятно кто. В Украине, с оружием в руках, я чувствую себя в большей безопасности, чем в Беларуси, потому что я понимаю, кто мой враг и где он прямо сейчас”. Такое говорят сотни человек! А это значит, что в Беларуси хватало и по-прежнему хватает людей, способных что-то делать. Некоторые из них и старались быть активными — просто не знали и не знают друг о друге, ощущая невозможность быть по-настоящему полезными и реализовать себя. Нас сумели приучить, что мы одни. Это старый разговор о выученной беспомощности.

Растерянность и непонимание, как многое люди по-прежнему могут сделать вместе, бывает характерна и для уехавших — даже давно уехавших. Они часто полностью поглощены бытом: устроиться на новом месте, отправить ребенка в школу, сделать все документы, учить язык, найти работу… Я иногда наблюдаю, как только что переехавшие из Беларуси люди подходят и от чистого сердца спрашивают: “Чем помочь? Куда прямо сейчас идти, чтобы кому-то помогать?” А спустя некоторое время первоочередные вопросы меняются: “Где жить? За что жить?” Есть мнение, что это осознанная пауза: “Помоги сначала себе, чтобы потом эффективно помочь другим”. Хочется верить, что это так.

Чтобы видеть, как это меняет людей, надо за ними постоянно наблюдать. Я регулярно снимаю одну белорусскую семью и вижу, как это: “тут” уже родился ребенок, “там” умер кто-то родной, вернуться они не могут — уголовные дела…  Когда снимаешь политиков, видишь совершенно другие проблемы и трудности. Но при этом все связано: ты будто разглядываешь очень разные слои одной и той же истории.

И со временем наблюдать становится все сложнее: очень многие просят не фотографировать их лица, никоим образом не упоминать. Объяснение все чаще такое: “У нас там родные и близкие. Мы боимся, что к ним придут из-за нас”.

Знаете, что очень запомнилось? 7 августа 2022 года, акция в Варшаве, посвященная второй годовщине выборов.

Я тогда как раз вернулся в Польшу из Украины: снимал белорусских добровольцев и просто для себя провел там целую неделю, видел среднее настроение людей, чью воюющую страну шестой месяц подряд ежедневно бомбили: “Мы сильные. Мы все сможем. Мы все сделаем. У нас получится”.

Вернулся в Польшу и получил возможность по горячим следам сравнить это с настроением белорусских эмигрантов — активных, вышедших на акцию. В тот момент я ощутил, что белорусы просто устали. И я устал. Каждый знает, что бросать дело нельзя, что силы и вдохновение нужно искать — иначе все может оказаться зря. Возможно, у белорусов сейчас именно этот этап: усталость, которую нужно преодолеть.

И понял, что тема у меня все это время одна — это белорусский кризис. Начиная с лета 2020-го и жестокости белорусских силовиков, через войну и смешивание диаспор в 2022-м, и прямо сейчас, весной 2023-го.

Почему я продолжаю? Потому что знаю, как это важно для будущего Беларуси. Чтобы каждый в будущем знал и помнил, через что прошли люди, какую личную цену заплатили и платят. Сейчас главный смысл моей работы — делать все, чтобы о происходящем с белорусами продолжал знать и думать весь мир, чтобы произошедшее и происходящее не забывалась самими белорусами. Это полезная история для любой демократической страны, в которой однажды становится много людей, которые “вне политики”: она напоминает, к чему с годами может привести такое отношение.

Чтобы некоторые вещи, происходящие в моих работах, больше не повторялись. А некоторые — солидарность, поддержка друг друга, осознание своей силы — повторились как можно быстрее. Белорусы не жертвы, мы остаемся сильными: и несмотря ни на что, мы еще не сдались.

“Семейные связи” — фотоконкурс, организованный EU NEIGHBOURS east совместно с Fotofestiwal и финансируемый ЕС. Заявки на него в этом году подали более 400 профессиональных фотографов из Азербайджана, Армении, Беларуси, Грузии, Молдовы и Украины: в финал вошли по три претендента от каждой страны, 31 марта для каждой был объявлен свой победитель. На конкурс принимались работы, раскрывающие тему семейных связей (разделения близких людей из-за пандемии, войны и других глобальных проблем) в художественном, социальном и, прежде всего, личном ключе.

Статья опубликована на русском на сайте Zerkalo.io